Попадая в южнокорейский технопарк или инкубатор, стартап получает огромное количество льгот и грантов. Но если проект провалится по своей вине, то все суммы государственной поддержки нужно вернуть в бюджет
Упорство и труд
Сеул похож на Сан-Франциско — очень зеленый и дружелюбный город. Раньше его живописные холмы были покрыты бурыми камнями. В течение нескольких десятков лет корейцы выходили на субботники и озеленяли свой город. Тогда у жителей страны было всего семь дней отпуска в году и два они проводили на субботниках ради зеленых холмов. Для меня эти холмы — символ южнокорейских инноваций, показатель того, как методично и упорно эти люди могут работать над достижением своей цели.
За последние двадцать лет Южная Корея выстроила инновационную экосистему с высокой долей высокотехнологичных секторов и малых предприятий. По данным администрации малого и среднего бизнеса Республики Корея, в 2005 году в стране было около трех миллионов малых и средних компаний — 99,5% от общего числа предприятий. Эти компании — важнейший источник рабочих мест, в них занято 87% активного населения страны. В 2005 году малый и средний бизнес обеспечивал половину ВВП и 43% южнокорейского экспорта. Причем доля малого бизнеса в общей структуре — 97%.
Последние десятилетия экономика Южной Кореи растет в среднем на 8,6% в год. Во многом такому росту способствует государственная политика поддержки малого и среднего бизнеса. Первая особенность южнокорейского пути в том, что все инновационные процессы в стране очень централизованы и системны — государственное регулирование, решения последовательно реализуются на всех уровнях властной иерархии. Вторая особенность — система «чемпионов», из которой выросли такие гиганты как Samsung и Hyunday. Государство вытягивает инновационные компании и обеспечивает им поддержку на всех уровнях — от внутренних льгот и дотаций до выхода на международные рынки. Благодаря этим двум особенностям, за короткий срок страна совершила рывок и полностью обновила свою экономику.
Заимствование и адаптация
Большинство инновационных институтов развития были созданы здесь в последние 20 лет. В 1998 году у Министерства торговли, промышленности и энергетики появилась специализированная программа по работе со средним и малым бизнесом, из которой в 2007 году выделилась программа по поддержке стартапов (консалтинг, гранты, законодательные инициативы и т.д.). Примерно такие же функции в России выполняют фонд «Сколково» и «Фонд содействия». В 1999 году появился Korea Institute of Science and Technology (аналог «Сколтеха»), объединивший 7 ведущих университетов и 9 научных центров. В 2000 году был создан Korea Techno-Venture Foundation, в задачи фонда входит развитие национальной венчурной отрасли через программы популяризации, формирования предпринимательской культуры и коммерциализацию технологий с глобальным потенциалом. В России ближайшим аналогом может считаться РВК. На протяжении следующих 5 лет создавались специализированные инструменты, например, центры микроэлектроники и наноцентры, инвестиционные программы с фокусом на технологические компании. В 2011 году появилось свое министерство экономики знаний (Knowledge Economy Ministry), интегрировавшее соответствующие функции уже упоминавшегося Министерства торговли, промышленности и энергетики, Министерства информатизации и коммуникаций, а также Министерства науки и технологий.
Изначально южнокорейская модернизация была построена на заимствовании и адаптации зарубежных разработок и поддержке преимущественно крупных компаний. В девяностых годах государство запустило программу «На границе 21 века», которая была посвящена развитию ключевых технологий в приоритетных отраслях. Для этого была разработана четко кластеризованная система поддержки технологического предпринимательства. В каждом кластере есть лидирующий университет, который становится центром всей научно-технологической активности, есть технопарки, инкубаторы и другие площадки для поддержки стартапов.
Сквозь фильтры инкубаторов и технопарков проходит большое количество молодых компаний. Выстроена система мониторинга. Как только в этом потоке обнаруживается потенциальная звезда, она попадает в систему поддержки. Государство помогает грантами и льготами, содействует в обеспечении спроса и выводу продукции на международные рынки. Фактически спрос на продукцию этой компании формируется сверху. Чаще всего это означает, что у стартапа внутри страны будет только один клиент — одна из крупных компаний (чеболей). Однако это гарантирует устойчивый спрос и возможность накопить силы для выхода на более крупные и перспективные рынки. Подобную схему сотрудничества малого бизнеса и крупных компаний РВК тестировала в прошлом году в рамках акселератора GenerationS. Мы находили заинтересованных людей в крупных российских и зарубежных корпорациях, вместе с ними отбирали перспективные технологические стартапы и выстраивали процессы внедрения их технологий в производственные цепочки корпораций. По итогам GenerationS прорабатывается около шестидесяти сделок. В рамках существующей инновационной экосистемы — это приличный результат, собранный по сути вручную. Но в рамках страны это, конечно, капля в море. В России поддержка крупных корпоративных партнеров — это возможность для стартапа слезть с «грантовой иглы» и существовать пусть и в тепличных, но все же в рыночных условиях.
Ручное управление инновациями
Что касается системы грантов и льгот, она в Южной Корее неоднозначная, но доказывает свою эффективность. Попадая в технопарк или инкубатор, стартап получает огромное количество льгот и грантов и он не обязан их выплачивать, если его компания станет успешной. Если нет, придется вернуть. Причем есть градации. Если ты проваливаешься по своей вине, то все суммы государственной поддержки нужно вернуть в бюджет. Если вернуть не получается, ты попадаешь в «черные списки» и уже не сможешь претендовать на новые раунды господдержки. Если ты проваливаешься по вине контрагента, например, университет не смог провести нужные исследования или собрать прототип, то государство может простить тебе долг. Это очень азиатский подход. И фактически это ручное управление инновациями в стране, но через эти коридоры проходит огромное количество молодых компаний.
Несмотря на потоки молодых компаний, которые проходят через систему поддержки, в Южной Корее проблемы с предпринимательской культурой — это тоже особенность азиатского менталитета. Практически все южнокорейские университеты открыты для международных студентов, они стараются привлекать ребят из-за рубежа, чтобы в университетах формировалась динамичная среда для обмена опытом и создания совместных проектов. В стране практически нет венчурных фондов и частных инвесторов, которые предлагают стартапам «умные деньги» и помогают развивать компании. Сейчас Южная Корея занимается развитием венчурной системы, в первую очередь для того, чтобы децентрализовать рынок.
Россия и Южная Корея похожи по ряду вводных: сильная централизация, доминирование больших компаний в экономике, низкий уровень предпринимательской культуры и высокий престиж академического образования, высокий уровень патернализма, большая надежда на государство и слабое развитие венчурного рынка. В Южной Корее сейчас, как и в России, ведутся разговоры о необходимости повышения эффективности инновационной системы. Система, сфокусированная на интересах нескольких чеболей, показала свою эффективность в прошлом и сделала Корею лидером в области инноваций с товарами почти японского качества по почти китайским ценам. И это те самые «зеленые холмы» в центре Сеула, которые выстроила Корея благодаря четко отстроенному инновационному процессу, когда вся страна на протяжении многих десятилетий заимствовала лучшее и работала над повышением эффективности и снижением цены. Но эта система не гарантирует успеха в будущем, где настоящие прорывы, революционные продукты и новые рынки зависят от креативного потенциала талантливых предпринимателей.
Точка зрения автора может не совпадать с мнением редакции.
Гульнара Биккулова,
директор по развитию РВК
